Широко открытое небо - Алексей Стравинский
3
После последних событий докторами был зафиксирован обострившийся с новой силой бред Стивена. Прогресс шёл не в лучшую сторону. В основном он состоял из слов и имён: Гость, Ангелы, вороны, холод, мама, Элизабет, прошу тебя, где ты, нет, не покидай меня.
Набор слов не самый распространённые в здешних местах.
Доктора придавали этому лишь некое значение. Большее значение они придали тому, что в его бред включилось имя Кристофер. Включилось оно ровно после той ночи, как бедолага покинул мир живых. Доктора отмечали, что Стивен никоем образом не мог знать о том, что в соседней палате может быть кто- то ещё, он не мог даже предположить, что он и сам находится в палате, а уж знать имя соседа — исключено. Разумеется, что Кристофером в бреду парня мог оказаться кто угодно, так все и решили, но практически каждый член консилиума не произнёс имеющиеся в голове мысли о том, что таких совпадений не бывает.
Доктора прекрасно видели, что на теле парня нет ни единого шрама. Его кожа без преувеличения в идеальном состоянии. Его зубы и волосы были без преувеличения идеально чисты. На его волосы будто не ложится грязь. Пряди так чисты, будто голову вот — вот вымыли. Даже под его ногтями нет ни соринки.
Бывалые доктора не могли скрывать некое смятение перед Стивеном. Он казался им чем — то более высоким, нежели человек. Находясь рядом с ним, они чувствовали, что он есть что — то неземное, нечеловеческое.
Им ничего не было известно о его происхождении. Артчер знал о Стивене очень мало. Никаких контактов или бы даже имён его родственников старику не было известно. Оставалось лишь ждать, пока парень придёт в себя.
После того, как Стивен последний раз покинул квартиру и до того момента, пока чаки не привёл Артчера в обитель прошло около трёх месяцев, которые показались нашему герою короче одного земного дня. В больнице он уже больше месяца и его состояние лавирует от стабильно тяжёлого к среднему и наоборот. В эти дни Артчер осознал, что он не знает о парне практически ничего.
Полиция установила имя владельца квартиры. Им был некий Стивен, имеющий большой список «добрых дел» и приводов в полицию с ранних лет, кучу неоплаченных штрафов и счетов. Никаких документов в квартире не обнаружилось. Они были растерянны один за другим в те годы, когда Стивен по частям растерял самого себя. По имеющимся о Стивене данным у него не осталось живых родственников.
В процессе допросов Джона полицейские несколько раз слышали имя Стивен, но никакой связи между именами в те дни они не установили, как не установят и позже.
На социальном уровне Стивен не существовал. Он существовал лишь по факту. Существовал. Именно существовал.
Знакомых и приятелей у него не было — по крайней мере полиция таких личностей не установила. Получается, что ближайшим Стивену человеком был Артчер, знающий недолгую историю парня.
Загадочно появившийся из ниоткуда, не имеющий ничего и никого. Идеально сохранившийся внешне, хотя, по имеющимся у полиции данным, его образ жизни никак не мог оставить его в таком прекрасном состоянии.
Человек, лежащий в койке на человека был похож лишь внешне. Каждый, кто видел его уходил из палаты с внутренним дискомфортом и мыслями о том, что с ним не всё так просто.
За окнами уже барабанил весенний дождь. Медсестра вошла в палату, чтобы приоткрыть окно. Свежий воздух просыпающейся природы проник внутрь. Бледный парень, с темными, уже довольно длинно отросшими черными волосами всё так же лежал с закрытыми глазами. Сегодня его демоны решили отдохнуть и парень просто мирно спал в своём уже казалось бы бесконечно долгом, беспокойном сне.
Медсестра поправила его одеяло, проверила капельницу и вышла из палаты.
Где — то вдалеке слышался ленивый рокот грома. На улице уже распустились некоторые ароматные цветы. Многие деревья так же были в цвету. Дождевая вода будто в замедленной макросъёмке медленно и грациозно, капля за каплей летела к неизбежной встречей с абсолютно разной поверхностью.
В сочной, зелёной листве пели птицы. Всё живое дышало свежим, влажным весенним воздухом, который настойчиво, но ненавязчиво наполнял палату. Наконец — то его вдохнул и Стивен.
Наконец — то он открыл глаза.
4
Весна принесла много жизни. Повсюду цвели тянущиеся к солнцу цветы. Листва с каждым днём становилась всё зеленее и гуще, птицы пели всё громче и разнообразнее, а кружащих у работающих в ночи фонарях насекомых становилось всё больше. Многие из них погибали за ночь, но, несмотря на это, к каждому новому вечеру их число в теплом, жёлтом свечении лампы лишь увеличивалось.
Не так давно в саду психиатрической клиники снова запустили скромный, но, учитывая острый дефицит прекрасного в этом месте, очень притягательный взгляду и слуху фонтан. Размеренно журча, он преломлял солнечный свет в самом центре сада. К нему со всех четырёх углов периметра растительности подходили мощённые галькой дорожки. У самого фонтана они врезались в круг из тротуарной плитки, который обрамлял фонтан. По этому кругу расставлены пара дюжин скамеек. Места хватит всем. На одной из них сейчас сидел и Стивен.
Помимо журчания фонтана до него доносились и крики прочих, более тяжело больных обывателей лечебницы. Благо, что здесь их было только слышно. Люди с уровнем сложности Стивена и люди с прочими степенями тяжести находились строго в разных корпусах. Первые несколько дней Стивен пытался разглядеть, что творится в корпусе, откуда доносились более частые, более громкие и пугающие вопли. Без особых усилий он нашёл в бетонном заборе достаточно широкую щель для того, чтобы заглянуть в другую, более тяжёлую реальность. В тот день он увидел голого мужчину, сидящего под деревом. Он крепко обхватил свои плечи руками и очень быстро качался взад — вперёд. Стоило ему замереть — буквально замереть — как из его груди вырывался болезненный крик. Как только в его груди заканчивался воздух, он снова начинал качаться взад-вперёд. Через какой — то промежуток времени он снова замирал и кричал. Повторятся это могло по несколько часов в день. Обычно его припадки начинались после обеденного времени.
Его реальность настолько же ужасна, как и полнота его крика. Даже не пытайтесь представить, что творится у этого человека внутри. Не стоит видеть, какой крест несёт несчастный. Помочь ему нельзя, а сдвинуть с места в не самом лучшем направлении собственный мир от этого процесса довольно просто.
Его реальность отражена в его
